Совсем недавно я со своим другом, приехавшим ко мне погостить из столицы, отправился в путешествие по городам и весям Липецкой области – без какой бы то ни было конкретной цели. В Липецке я живу чуть менее двух лет, но времени совершенно не хватало на то, чтобы осмотреть окрестности, о которых я имел представление только понаслышке. Мы запаслись бутербродами и стартанули по направлению к старинным русским городам – Ельцу и Задонску.

Я не буду рассказывать обо всем нашем путешествии, которое оказалось весьма и весьма увлекательным, отмечу лишь один его эпизод. Отъехав от города всего километров на двадцать, мы очутились в окружении столь живописной среднерусской природы, что сделав остановку, еле смогли оторваться от созерцания сей безмятежности. Заливные луга, раскинувшиеся насколько хватает глаз и лишь в самой дали обрамленные частоколом лесов, великий Дон, протекающий совсем неподалеку, огненные искорки куполов у горизонта и мирно пасущиеся лошади у когда-то разрушенной, но ныне восстанавливаемой церквушки неподалеку. Под ногами, в переплетениях золотисто-изумрудного разнотравья – алые капли душистой земляники, а вокруг – необычайно чистая тишина. Ни одного звука, связанного с цивилизацией, только негромкий стрекот кузнечиков, трели жаворонка и легкое движение ветерка над лугами.

Мне представилось, какой красоты может быть небо над этим пейзажем и после этого не захотелось никуда уезжать, даже напротив, возникло желание остаться в этих местах навсегда.

Небо летнее – особенное небо. Сколько романтических воспоминаний связано с ним у каждого из нас! Летнее небо в России – это целая коллекция контрастов: объектов невообразимо много, но самые интересные слишком низко над горизонтом, погода тепла и погожа, но ночи уж слишком коротки…

Летнее небо не лишено и некоторого коварства, ведь оно не спешит делиться своими тайнами. Посудите сами – не бывает, наверное, такой ночи, чтобы оказавшись под звездным небосводом, мы начали бы свои поиски с каких либо запланированных тусклых скоплений. Очень часто возникает желание полюбоваться хоть краешком глаза изумрудной искоркой М57 и жемчужными россыпями ближайших шаровых скоплений, проверить, на месте ли туманности Змеи и Стрельца и как обстоят дела в Северной Америке, а это дело, знаете, может и затянуть. И это здорово! Незавидна участь слабых по яркости летних объектов.

Одним из таких, вполне примечательных, но обделенных вниманием образчиков является галактика NGC 6822, она же «Северное Магелланово Облако». Не знаю, насколько правомочно считать объект со склонением –15° северным, но за неимением других видимых в наших окрестностях Магеллановых Облаков, я эту галактику называю именно так.

Галактика эта, равно как и Магеллановы облака, принадлежит Местной группе галактик. Равно как и Магеллановы облака, она сначала была записана в неправильные, но с развитием средств наблюдения, одни астрономы обнаружили в галактике зачатки спиральной структуры с перемычкой, другие же рассматривали NGC 6822 как карликовую эллиптическую галактику, словом, полная неразбериха и место для полета фантазии! А согласно последним данным, галактика NGC 6822 попеременно напоминает астрономам то Большое, то Малое Магелланово Облако. Такие вот интересные закономерности.

Галактика NGC 6822 была открыта в 1884 году двадцатисемилетним любителем астрономии в шестидюймовый рефрактор. Имя этого счастливчика известно ныне каждому – им был ни кто иной, как Эдвард Барнард – один из величайших астрономов-визуальщиков. Именно поэтому галактика NGC 6822 больше известна под названием галактики Барнарда, во всяком случае, в англоязычных астрономических сообществах.

Галактика Барнарда знаменита тем, что стала одной из первых, для которой была доказана ее «внегалактичность», а это произошло в 1924 году, даже раньше, чем для Туманности Андромеды. Методом, позволившим определить расстояние, стало наблюдение 11 цефеид этой галактики, позволившее по периоду изменения блеска определить их абсолютные звездные величины. Оценку расстояния, абсолютной величины и распределения звезд в NGC 6822 произвел не менее великий астроном – Эдвин Хаббл. Он обнаружил, что галактика расположена на расстоянии не менее 700 тысяч световых лет.

Согласитесь, сейчас сей факт воспринимается спокойно, но тогда, в первой четверти XX века это стало настоящей революцией. Для сравнения необходимо упомянуть, что ряд астрономов тех времен полагали поперечник Вселенной в два раза меньшим. Сто лет назад мир был гораздо миниатюрнее того, в котором живем мы с вами. Фактически, он был ограничен самыми ближайшими окрестностями нашей галактики. Спиральные туманности, такие как Туманность Андромеды и Туманность Треугольника, считались зарождающимися планетными системами, и в этом была своя романтика. Лично я ничего не имел бы против того, чтобы пожить в таком тесном, но уютном мирке.

Так или иначе, благодаря исследованиям Хаббла по определению расстояния до галактик, в мироощущении человечества произошел самый настоящий «большой взрыв», когда граница Вселенной была расширена с сотен тысяч до миллионов световых лет, а потом и до сотен миллионов световых лет.

Грандиозность этого взрыва в мировоззрении сложно прочувствовать; лично мне приходит на ум следующая ситуация. За семь лет до моего рождения, в 1972 году какой-нибудь любитель открыл галактику, а этим летом, на основании данных телескопа Хаббла и прочих космических обсерваторий вдруг выяснилось бы, что наша Вселенная в тысячу раз больше. Или, наоборот, меньше. Или, например, старше в десять раз. Это было бы круто даже для столь просвещенного поколения, как наше.

Как и любой другой знаковый дип-скай объект, галактику NGC 6822 окружает немало курьезов. Наверное, без таковой изюминки туманный объект – словно старый замок без привидений. В итоге же, привидения становятся интереснее самого замка. Для меня галактика Барнарда – объект и сам по себе замечательный, но то, что ее окружает целый ореол любопытных историй и неоднозначных толкований стоит никак не меньше достоинств этой галактики, доступных только очень крупным любительским телескопам. Но, начнем по порядку, с самого начала.

17 августа 1884 года Эдвард Барнард, наблюдая небо в шестидюймовый рефрактор университетской обсерватории обнаружил «необычную туманность». Уже одно это предложение довольно занимательно. Ряд источников и, в частности, англоязычная Вики утверждает, что галактика была открыта в 1881 году:

Второй интересный момент – апертура инструмента, в который было совершено открытие. Большинство изданий сообщает, что это был шестидюймовый рефрактор, однако, ряд авторитетов, таких как Филипп Харрингтон или великолепный Стив О’Мира утверждают, что это открытие было совершено Барнардом при помощи пятидюймового телескопа Бирна. Несмотря на то, что описания обоих фактически копируют друг друга, я нахожу, что их основной источник – это описание из каталога Дрейера, где указано, что открытие галактики Барнарда было совершено именно в пятидюймовый телескоп.

Очевидно, что моя точка зрения не может являться истиной в последней инстанции, но мне кажется, что дело обстояло следующим образом. Увлеченный астрономией Эдвард Барнард, молодой человек из небогатой семьи, потерявший отца еще до рождения и выросший под выстрелы пушек гражданской войны, звучавших в считанных милях от родного Нэшвилла, в 1877 году, в год своего двадцатилетия, приобрел первый в своей жизни телескоп – пятидюймовый рефрактор, изготовленный Джоном Бирном. Этот очень не малый по тогдашним любительским меркам инструмент позволил молодому астроному-самоучке совершить открытие нескольких комет. Заработав авторитет в Нэшвилле, Эдвард в 1883 году получил стипендию в местном университете Вандербильта и доступ к шестидюймовому рефрактору Кука, при помощи которого год спустя он обнаружил ряд новых туманностей в южных созвездиях и, в частности, туманность, ставшую впоследствии известной нам как галактика NGC 6822.